Война не началась вдруг. Ее ждали, считали практически неизбежной. У многих семей были собраны вещи первой необходимости, припасены сухие пайки на случай срочной эвакуации.
Первый вестник войны – отъезд коренных прибалтийских немцев в Восточную Пруссию весной 1941 года. Пропаганда действовала великолепно. Те немцы, которые совсем недавно любезно раскланивались и уступали в транспорте место, теперь с неприкрытой злобой смотрели на русских, даже ругались, грозили кулаками.
Самая ценная вещь, которую мы вывезли, был старый патефон. И иголки от него мне, двухлетнему ребенку, вложили в кармашек жакетика и закололи английскими булавками с ценными указаниями, что это самое дорогое, что у нас есть, и я должна довести их до дедушки. Как же я гордилась собой по приезде: ведь я сохранила иголки в такой сложной дороге!
Татьяна Александровна Степанова (Простосердова) – жительница Тверского района, из того поколения, которое сегодня называют дети войны. Она была еще совсем маленькой девочкой, когда началась Великая Отечественная война. Но детские впечатления о первых днях тех страшных событий глубоко врезались в ее память.
К тому же и родилась она в семье кадрового офицера. Ее отец – Александр Степанович Простосердов, военный летчик, прошел всю войну и закончил ее в звании генерал-майора авиации
– Родилась я в Липецке, недалеко от аэродрома, как и полагается дочери летчика. С детства я привыкла к шуму взлетающих и идущих на посадку самолетов, и все окружающие впоследствии удивлялись моему спокойствию даже во время бомбежек.
Войну наша семья встретила в Литве, в городке Каунас, где проходил службу отец. Несмотря на то что я была совсем маленькой, многое понимала, и не зря говорят, что детские воспоминания самые яркие, остаются на всю жизнь.
К лету 1941-го обстановка сложилась самая неблагоприятная, напряжение буквально висело в воздухе. Возникали случаи бандитского обстрела отдельных командиров и бойцов в городах и на дорогах Прибалтики. Диверсанты не поступились даже испортить источники воды!
Кульминацией стали систематические нарушения границы СССР немецкими разведывательными самолетами. Они, не стесняясь, на большой высоте и днем по важным стратегическим направлениям проникали глубоко в наш тыл. Таким образом немцы получали ценную информацию о наших ВВС, которые у них вызывали немалые опасения, и одновременно провоцировали СССР начать первым боевыми действия, чтобы впоследствии объявить на весь мир нашу страну агрессором.
Русские летчики оказались в сложной ситуации: на решительные действия было наложено вето. Приказ: разведчиков атаковать, но не сбивать, при этом всячески стремиться принудить их к посадке на немецкие аэродромы, так как о посадке на наши аэродромы, по понятным причинам, не могло быть и речи. Конечно, такие маневры не могли пресечь провокации немецких летчиков. Они быстро освоились с ситуацией и, видя, что русские ничего по факту не могут с ними сделать, продолжали совершать свои вылеты.
В части отца происходили существенные изменения настроения служащих. В этих непростых условиях они стали более мобилизованными, дисциплинированными. Летчики стали четче нести боевое дежурство на аэродромах, штабные офицеры – задерживаться в штабах больше обычного времени.
Также был предпринят ряд конкретных действий на случай вторжения противника. Тыловые органы в большом темпе под личным руководством командования дивизии готовили скрытые полевые аэродромы для перебазирования авиации. На аэродромах, кроме летнего поля, сооружались капониры для самолетов, блиндажи, рылись окопы. Все это тщательно маскировалось под фон окружающей местности.
И вот наступило то самое страшное утро 22 июня. В 4 часа утра отец позвонил маме из воинской части и сказал: «Надя, немцы уже летят, в вашем распоряжении 15 минут». В 4 утра папа, как правило, возвращался из ночных вылетов, поэтому взрослая часть семьи бодрствовала. Мама моментально оповестила весь дом. Именно благодаря ее собранности, быстроте реакции были спасены наша семья и семьи многих летчиков. Люди немедленно собрались, а жили уже практически на чемоданах, и успели перейти мост, который немцы разбомбили буквально через считаные минуты после того, как все оказались в безопасности.
Наших домашних было восемь человек – каким-то чудом поместились в служебном автомобиле, который повела мама. Автомобиль у нас забрали на границе для нужд советской армии, и до Тбилиси, где нас ждал дедушка, мы добирались своим ходом целых три месяца. Почему-то очень хорошо запомнились не автомобили и поезда, а подводы, лошадь, которую я чем-то подкармливала, ощущение ее мягких теплых губ на ладони…
В Тбилиси старшие работали, а я оставалась дома и слушала радио, чтобы вечером, когда все соберутся, пересказать последние сводки с фронта. Тренировала таким образом память каждый день. И она мне очень пригодилась во всей моей дальнейшей жизни. Через полгода после нашего приезда произошло невероятное: Совинформбюро рассказало об отце, о его боевых подвигах. Отец жив, о нем говорят на весь Союз! Наша радость вряд ли поддается описанию… Вот так для меня началась Великая Отечественная война. Отец в ходе войны получил звание генерал-майора авиации, после ее окончании работал преподавателем в Академии Генерального штаба, стал доцентом, кандидатом наук.
